МУЖСКОГО ГОЛОСА И ТУМАНА
БОРИС БОЖНЕВ
ОЛЬГЕ ЕЛИСЕЕВНЕ ЧЕРНОВОЙ
Как Байрон дождь - плащи, плащи, плащи,
И на плечах - величье блеска...
В редеющей толпе себя ищи -
Нет никого на перекрестке.
И только лужи измеряют шаг,
И вдаль уходит одичало
Арпеджией разорванною в мрак
Огня дождливое начало.
От фонарей, незримых в двух шагах,
Нисходят световые башни,
И все еще не кончился впотьмах
Сегодня утром день вчерашний.
Сырая мягкость в воздухе глухом,
Шарфы стянувшая узлами,
Сливается с растаявшим столбом
И с зыбко-мягкими углами.
Штрихами мрака озаряет свет
И сам как бы во тьме таится,
И все, что есть и все чего уж нет,
В своем слиянии двоится...
Под шелком перепончатым спешит,
Под'яв скелетик черноспицый,
Прохожая... и слабый мокрый щит
В ее руке пред ней влачится.
И новомодный стал ее наряд
Слегка нарядом допотопным,
И юбкой темною туман под'ят
Над каблучком ее трехстопным.
И скрылась, даже шага не пройдя.
И снова лишь шаги мужские
Не отстают в тумане от дождя -
Не сердца женского стихии...
Не сердца женского - мужских усталых
плеч...
На них, на них величье блеска,
Чтоб темными сурдинками возлечь
На глохлый шум глухого плеска.
. . .
Из пустоты... густеющей... у ног...
Исходит... зыблется... колеблет...
И стелет... пеленающий... венок...
Свои медлительные стебли...
Иссеро-призрачная... белизна...
Колеблемое... удлиняет...
И еле зыблемая... голизна...
Те колебанья пеленает....
. . .
Как Байрон дождь - плащи, плащи, плащи,
И в непомерном промежутке
Меж небом и землей себя ищи,
Чтоб не было тебе так жутко,
Чтобы ты мог, был в силах ты забыть
Оттенки, отзвуки той встречи...
Беспамятным в тумане можно ль быть -
В тумане вспоминают плечи...
Есть память плеч... И нужен ей туман...
Без плеч в тумане все забвенно...
Чем сладостней, чем глубже был обман,
Тем их возвышенней согбенность...
. . .
Туманностью... колеблемая... твердь...
Восходит... зримо... еле-еле...
Сыреющая... пеленает... смерть...
Пеленками... без колыбели...
. . .
Стремительной душе наперекор,
Идет медлительное тело...
Как! ты еще бессмертна - до сих пор...
А я уж умереть хотело...
. . .
Большие люди мелкого дождя...
Одни мечты, одни заглавья...
И до конца ничто не доведя,
Борта опущены к бесславью...
Дождливый час их научил иметь
Души ужасные манеры...
Сутулиться... Не сметь... И сметь... И сметь...
И быть классическим примером...
Все дальше пред стаканом локти класть
На одинокий столик липкий,
Чтоб долго ошибавшаяся страсть
Еще была подсказкой скрипке...