Николай Гумилев

[Cornelia]

Родись Гумилев в наше время непременно стал бы толкиенистом =).

А это просто его стихотворение...





Я откинул докучную маску,

Мне чего-то забытого жаль…

Я припомнил старинную сказку

Про священную чашу Грааль.



Я хотел побродить по селеньям,

Уходить в неизвестную даль,

Приближаясь к далеким владеньям

Зачарованной чаши Грааль.



Но таить мы не будем рыданья,

О, моя золотая печаль!

Только чистым даны созерцанья

Вечно радостной чаши Грааль.



Разорвал я лучистые нити,

Обручавшие мне красоту; —

Братья, сестры, скажите, скажите,

Где мне вновь обрести чистоту?

---

[strange]

Роберт Рождественский

(1932 - 1994 гг.)



Отдать тебе любовь?..

1969 г.



- Отдать тебе любовь?

- Отдай!



- Она в грязи...

- Отдай в грязи!..



- Я погадать хочу...

- Гадай.



- Еще хочу спросить...

- Спроси!..



- Допустим, постучусь...

- Впущу!



- Допустим, позову...

- Пойду!



- А если там беда?

- В беду!



- А если обману?

- Прощу!



- "Спой!"- прикажу тебе..

- Спою!



- Запри для друга дверь...

- Запру!



- Скажу тебе: убей!..

- Убью!



- Скажу тебе: умри!..

- Умру!



- А если захлебнусь?

- Спасу!



- А если будет боль?

- Стерплю!



- А если вдруг - стена?

- Снесу!



- А если - узел?

- Разрублю!



- А если сто узлов?

- И сто!..



- Любовь тебе отдать?

- Любовь!..



- Не будет этого!

- За что?!



- За то, что не люблю рабов.

---

[robert ross]

Every day you play

Pablo Neruda

12.07.1904 - 23.09.1973



Every day you play with the light of the universe.

Subtle visitor, you arrive in the flower and the water.

You are more than this white head that I hold tightly

as a cluster of fruit, every day, between my hands.



You are like nobody since I love you.

Let me spread you out among yellow garlands.

Who writes your name in letters of smoke among the stars of the south?

Oh let me remember you as you were before you existed.



Suddenly the wind howls and bangs at my shut window.

The sky is a net crammed with shadowy fish.

Here all the winds let go sooner or later, all of them.

The rain takes off her clothes.



The birds go by, fleeing.

The wind. The wind.

I can contend only against the power of men.

The storm whirls dark leaves

and turns loose all the boats that were moored last night to the sky.



You are here. Oh, you do not run away.

You will answer me to the last cry.

Cling to me as though you were frightened.

Even so, at one time a strange shadow ran through your eyes.



Now, now too, little one, you bring me honeysuckle,

and even your breasts smell of it.

While the sad wind goes slaughtering butterflies

I love you, and my happiness bites the plum of your mouth.



How you must have suffered getting accustomed to me,

my savage, solitary soul, my name that sends them all running.

So many times we have seen the morning star burn, kissing our eyes,

and over our heads the gray light unwind in turning fans.



My words rained over you, stroking you.

A long time I have loved the sunned mother-of-pearl of your body.

I go so far as to think that you own the universe.

I will bring you happy flowers from the mountains, bluebells,

dark hazels, and rustic baskets of kisses.

I want to do with you what spring does with the cherry trees.



У кого есть на русском, поделитесь, пожалуйста!

---

[linke]

Rudyard Kipling

Редьярд Киплинг

(1865-1936)



The Prayer of Miriam Cohen



From the wheel and the drift of Things

Deliver us, Good Lord,

And we will face the wrath of Kings,

The faggot and the sword!



Lay not thy Works before our eyes

Nor vex us with thy Wars,

Lest we should feel the straining skies

O'ertrod by trampling stars.



Hold us secure behind the gates

Of saving flesh and bone,

Lest we should dream what Dream awaits

The Soul escaped alone.



Thy Path, thy Purposes conceal

From our beleaguered realm

Lest any shattering whisper steal

Upon us and o'erwhelm.



A veil 'twixt us and Thee, Good Lord,

A veil 'twixt us and Thee--

Lest we should hear too clear, too clear,

And unto madness see!



Молитва Мириам Коэн

(Перевод С. Степанова)



О Господи, затми тщетой

Мятущийся наш взор,

Чтоб слепо шли мы на убой

И слепо на костер.



Свои Деяния от нас

И Битвы утаи,

Чтоб мы не поднимали глаз

На небеса Твои.



И наши души сохрани

В неведенье о том,

Куда, покинув плоть, они

Отправятся потом.



Свой Путь, Свой Промысел сокрой

И отврати Глагол,

Чтоб нас и Шепот даже Твой

В смущенье не привел.



Пусть вечно разделяет нас

Глухой завесой Тьма,

Чтоб Око Божие и Глас

Нас не свели с ума.

---

[robert ross]

Все смотрели по "Культуре" документальный фильм про Уайльда?

По-моему, фильм так себе..



Альфред Дуглас

Мертвый поэт



перевод Е.В.Витковского



Он снился мне счастливым и безгневным,

Цвела улыбка на лице его,

С неуловимой музыкой родство

Сквозило в нем, простом и повседневном, -



Я, потрясенный голосом напевным,

Следил, как все растет из ничего:

Посредственность, пройдя сквозь волшебство

Преображалась чудом задушевным.



Но миг прошел, захлопнулись врата:

Я плакал, я ловил обрывки слов -

Бесценные фантазии и были.



Чиста бумага, сеть ловца пуста:

Увы, не дался в руки мне улов.

Проснувшись, вспомнил я: поэт - в могиле.



Оригинал

More in eng.

+1 на русс.



Фото

---

Federico Garcia Lorca

[robert ross]

Федерико Гарсиа Лорка

Книга стихов, 1921



Дождь



Есть в дожде откровенье - потаенная нежность.

И старинная сладость примиренной дремоты,

пробуждается с ним безыскусная песня,

и трепещет душа усыпленной природы.



Это землю лобзают поцелуем лазурным,

первобытное снова оживает поверье.

Сочетаются Небо и Земля, как впервые,

и великая кротость разлита в предвечерье.



Дождь - заря для плодов. Он приносит цветы нам,

овевает священным дуновением моря,

вызывает внезапно бытие на погостах,

а в душе сожаленье о немыслимых зорях,



роковое томленье по загубленной жизни,

неотступную думу: "Все напрасно, все поздно!"

Или призрак тревожный невозможного утра

и страдание плоти, где таится угроза.



В этом сером звучанье пробуждается нежность,

небо нашего сердца просияет глубоко,

но надежды невольно обращаются в скорби,

созерцая погибель этих капель на стеклах.



Эти капли - глаза бесконечности - смотрят

в бесконечность родную, в материнское око.



И за каплею капля на стекле замутненном,

трепеща, остается, как алмазная рана.

Но, поэты воды, эти капли провидят

то, что толпы потоков не узнают в туманах.



О мой дождь молчаливый, без ветров, без ненастья,

дождь спокойный и кроткий, колокольчик убогий,

дождь хороший и мирный, только ты - настоящий,

ты с любовью и скорбью окропляешь дороги!



О мой дождь францисканский, ты хранишь в своих каплях

души светлых ручьев, незаметные росы.

Нисходя на равнины, ты медлительным звоном

открываешь в груди сокровенные розы.



Тишине ты лепечешь первобытную песню

и листве повторяешь золотое преданье,

а пустынное сердце постигает их горько

в безысходной и черной пентаграмме страданья.



В сердце те же печали, что в дожде просветленном,

примиренная скорбь о несбыточном часе.

Для меня в небесах возникает созвездье,

но мешает мне сердце созерцать это счастье.



О мой дождь молчаливый, ты любимец растений,

ты на клавишах звучных - утешение в боли,

и душе человека ты даришь тот же отзвук,

ту же мглу, что душе усыпленного поля!



Оригинал на испанском

Испанский сайт



Федерико Гарсиа Лорка на lib.ru

Краткая биография + ссылка на книгу

Фото

---

[Dead Poets]

Текст, выдержки из которого читали на открытии Общества.



Henry David Thoreau:

from

Walden - or Life in the Woods.

.... I went to the woods because I wished to live deliberately, to front only the essential facts of life, and see if I could not learn what it had to teach, and not, when I came to die, discover that I had not lived. I did not wish to live what was not life, living is so dear; nor did I wish to practise resignation, unless it was quite necessary. I wanted to live deep and suck out all the marrow of life, to live so sturdily and Spartan- like as to put to rout all that was not life, to cut a broad swath and shave close, to drive life into a corner, and reduce it to its lowest terms, and, if it proved to be mean, why then to get the whole and genuine meanness of it, and publish its meanness to the world; or if it were sublime, to know it by experience, and be able to give a true account of it in my next excursion. For most men, it appears to me, are in a strange uncertainty about it, whether it is of the devil or of God, and have somewhat hastily concluded that it is the chief end of man here to “glorify God and enjoy him forever.”

........

I left the woods for as good a reason as I went there. Perhaps it seemed to me that I had several more lives to live, and could not spare any more time for that one. It is remarkable how easily and insensibly we fall into a particular route, and make a beaten track for ourselves. I had not lived there a week

before my feet wore a path from my door to the pond-side; and though it is Eve or six years since I trod it, it is still quite distinct. It is true, I fear, that others may have fallen into it, and so helped to keep it open. The surface of the earth is soft and impressible by the feet of men; and so with the paths which the mind travels. How worn and dusty, then, must be the Highways of the world, how deep the ruts of tradition and conformity! I did not wish to take a cabin passage, but rather to go before the mast and on the deck of the world, for there I could best see the moonlight amid the mountains. I do not wish to go below now.

I learned this, at least, by my experiment: that if one advances confidently in the direction of his dreams, and endeavors to live the life which he has imagined, he will meet with a success unexpected in common hours. He will put some things behind, will pass an invisible boundary; new, universal, and more liberal laws will begin to establish themselves around and within him; or the old laws be expanded, and interpreted in his favor in a more liberal sense, and he will live with the license of a higher order of beings. In proportion as he simplifies his life, the laws of the universe will appear less complex, and

solitude will not be solitude, nor poverty poverty, nor weakness weakness. If you have built castles in the air, your work need not be lost; that is where they should be. Now put the foundations under them.

It is a ridiculous demand which England and America make, that you shall speak so that they can understand you. Neither men nor toadstools grow so. As if that were important, and there were not enough to understand you without them. As if Nature could support but one order of understandings,

could not sustain birds as well as quadrupeds, flying as well as creeping things, and hush and whoa, which Bright can understand, were the best English. As if there were safety in stupidity alone. I fear chiefly lest my expression may not be extra-- vagant enough, may not wander far enough beyond the narrow limits of my daily experience, so as to be adequate to the truth of which I have been convinced. Extra vagance! it depends on how you are yarded. The migrating buffalo, which seeks new pastures in another latitude, is not extravagant like the cow which kicks over the pail, leaps the cowyard fence, and runs after her calf, in milking time. I desire to speak somewhere without bounds; like a man in a waking moment, to men in their waking moments; for I am convinced that I cannot exaggerate enough even to lay the foundation of a true expression. Who that has heard a strain of music feared then lest he should

speak extravagantly any more forever? In view of the future or possible, we should live quite laxly and undefined in front our outlines dim and misty on that side; as our shadows reveal an insensible perspiration toward the sun. The volatile truth of our words should continually betray the inadequacy of the residual statement. Their truth is instantly translated; its literal monument alone remains. The words which express our faith and piety are not definite; yet they are significant and fragrant like

frankincense to superior natures.

Why level downward to our dullest perception always, and

praise that as common sense? The commonest sense is the sense of men asleep, which they express by snoring. So metimes we are inclined to class those who are once-and-a-halfwitted with the half-witted, because we appreciate only a third part of their wit.



Thoreau, Henry David (1817-1862) - American writer, transcendentalist, and naturalist whose journal was the source of all his writings. Thoreau published only two books during his lifetime but has since grown to be regarded as an important literary figure. Walden or Life in the Woods (1854) - Thoreau’s most famous work describes his experiment in essential living in a cabin at Walden Pond. It sets forth his philosophies and urges that life should be lived more simply.

---

Alexandria Revisited

[robert ross]

Wind among prisms all tonight again:

Alone again, awake again in the Sufi's house,

Cumbered by this unexpiring love,

Jammed like a cartridge in the breech

Leaving the bed with its dented pillow,

The married shoes alert upon the floor.

Is life more than the sum of its errors?

Tubs of clear flesh, Egyptian women:

Favours, kohl, nigger's taste of seeds,

Pepper or lemon, breaking from one's teeth

Bifurcated as the groaning stalks of celery.



Much later comes the tapping on the panel.

The raven in the grounds:

At four thirty the smell of satin, leather:

Rain falling the mirror above the mad

Jumbled pots of expensive scent and fard,

And the sense of some great impending scandal.



(Lawrence Durrell, from 'The Anecdotes')







Александрийский квартет

обложка

---

Артюр Рембо. Гений

[robert ross]

Он - это нежность и сегодняшний день, потому что он двери открыл для пенистых зим и для летнего шума и чистыми сделал еду и напитки, и потому что в нем прелесть бегущих мимо пейзажей и бесконечная радость привалов. Он - это нежность и завтрашний день, и мощь, и любовь, которую мы, по колено в ярости и в огорченьях, видим вдали, в грозовых небесах, среди флагов экстаза.

Он - это любовь, и мера, вновь созданная и совершенная, и чудесный, непредугаданный разум, и вечность: машина, которой присущи фатальные свойства, внушавшие ужас. О радость здоровья, порыв наших сил, эгоистичная нежность и страсть, которую все мы питаем к нему, к тому, кто нас любит всю жизнь, бесконечно...

И мы его призываем, и странствует он по земле... И когда Поклоненье уходит, звучит его обещанье: "Прочь суеверья, и ветхое тело, и семья, и века! Рушится эта эпоха!"

Он не исчезнет, он не сойдет к нам с небес, не принесет искупительной жертвы за ярость женщин, за веселье мужчин и за весь этот грех: потому что в самом деле он есть и в самом деле любим.

Сколько путей у него, и обликов, и животворных дыханий! О, устрашающая быстрота, с которой идут к совершенству деянья и формы!

О плодовитость рассудка и огромность Вселенной!

Тело его! Освобожденье, о котором мечтали, разгром благодати, столкнувшейся с новым насильем!

Явленье его! Перед ним с колен поднимаются древние муки.

Свет его! Исчезновенье потока гулких страданий в музыке более мощной.

Шаг его! Передвиженье огромное древних нашествий.

Он и мы! О гордость, которая неизмеримо добрее утраченной милости и милосердья.

О, этот мир! И светлая песня новых невзгод.

Он всех нас знал и всех нас любил. Этой зимнею ночью запомним: от мыса до мыса, от бурного полюса до старого замка, от шумной толпы до морских берегов, от взгляда к взгляду, в усталости, в силе, когда мы зовем, когда отвергаем, и под водою прилива, и в снежных пустынях - идти нам за взором его, и дыханьем, и телом, и светом.



Артюр Рембо на lib.ru

Arthur Rimbaud: Selected Poems (eng, fr)

фото

---

[Dead Poets]

Dead Poets ~ J. Keating

to be read at the opening of D. P. S. meetings



I went to the woods because I

wanted to live deliberately...

I wanted to live deep and suck

out all the marrow of life!

To put to rout all that was not life...

And not, when I came to die, discover

that I had not lived...



Henry David Thoreau