С любовью и всяческой мерзостью
Птица – сама себе смертьПрощайте, террористы!
Прощайте навсегда, аорты Бога.
У нас отныне – разная дорога.
Последний шанс испачкаться в крови
Я с радостью на волю отпускаю.
По явкам, словно по следам любви,
Брожу – и горы взором задеваю.
Прощайте, террористы!
Мысль моя
За смыслом бытия летит нередко.
А свежей крови жаркая струя
Давно усопшего тревожит предка –
Милутина. Простым и кротким был он.
Как из первоистока, из могилы
Встаёт его любовь к живым ручьям,
Доверчиво впитавшим отсвет неба,
И к птичьим голосам, и к корке хлеба,
Которой он довольствовался сам.
И взгляд его, коснувшийся высот,
Потомков увлекая к небесам,
Меня преображает и зовёт.
Я не могу делить безумье ваше
И не желаю пить из вашей чаши!
Слепое исступление храня,
Стреляйте в сильных мира без меня.
Стервятники, как мерзок мне ваш пыл.
Мир изнемог без веры и без сил.
Клубится мрак распада, дикий мрак,
И дьяволы творят свой страшный брак.
Душа моя исполнена печали
За свет небес и за родные дали.
Прощайте же! Распалась грань миров,
И тщетно моё сердце встрепенулось,
Гудя, как шмель, над чередой веков:
История спиной к нам повернулась.
В кого ж стрелять? Эпоха зла и тьмы
Свой главный позвонок скрывает к ночи.
И снежный саван будущей зимы
Грядёт, как исполнение пророчеств…
*
Стоит надеть военные башмаки,
что словно свирепые псы,
крепки и мощны
ждут тебя на пороге,
тут же помимо воли своей,
ты снимешь ружье со стены
и отправишься в свой путь
по разбитой дороге
*
Я не делаю ничего.
Это дух себя самого
превращает в пепел.
И переворачивает,
И переиначивает,
хаос
в пульс ударяет.
И все замирает
*
Слушай,
сегодня ночью ты немного Бог,
оторопевшая природа тебя преобразила,
одним лишь только взглядом, без прикосновенья
воссоздана в тебе студеная суть вещей.
Образы извне перетекают в твою кровь.
Слушай,
сегодня ночью ты немного Бог,
всякая вещь требует у тебя свою долю,
мысль твоя рождена образами природы,
ты Бог, ты тот, от кого предметы взыскуют правды,
всякая вещь узнает свою частицу в тебе.
Так будь же тих и нем,
сегодня ночью ты немного Бог.
"Птица"
Птица – сама себе смерть
Птица несет на хвосте паутину краденого пространства
тащит всю округу на свой убогий обряд умиранья
с каждым взмахом жизнь стекает с ее крыла
Птица несет свой голос
чтоб он остался над гробом ее как пропасть
как пустота раскрашенная радостной синевой
чтобы обряд не был жалок чтобы он был обрядом
Стекает подземное небо в одну точку в одну воронку
одолевает движение краска пустоты
от ее полета зреют фрукты и прах
от ее взгляда прорастает в землю путь
Птица несет мысль
как умереть меж сердцем и разумом
как умереть навстречу такому же новому лету
как умереть навстречу новой упрямой траве
Птица несет крыло
чтоб крылом ты рассек ее голос
птица несет полет
несет слово свистящее как стрела
Птица – сама себе смерть
"Человек из пепла" (1988)
Умирает март и поп-арт
Смерть определила цель и взяла к ней старт,
Но живет человек,
который боится всего,
К нему весь мир повернулся спиной.
Смотри, затравленный человек,
Смотри, человек из пепла
Окунает свое сердце в чернила.
А вокруг все гибнет и все умирает.
Ответь мне, дьявол, мне не видно отсюда,
Не часть ли это некой великой правды?
*
Я изнемогаю,
как дымящаяся сигарета в невротичных губах,
пока меня ищут повсюду -
я жду в безумии зори
удачного шанса разом покинуть этот мир,
отказавшись от дивного соблазна,
от дивной возможности,
которую дает мне Спаситель –
бросить утреннюю бомбу
в одинокого человека
одним усилием
своего непредсказуемого воображения
*
Но почему срываюсь с кручи я?
Десятый век я предан бренным требам,
Повиснув меж землей небытия
И бесконечным небом.
Пусть замысел свой довершает Бог!
А мой удел, – прорвав тщету молчанья,
Оттачивать рога,
Словно пророк,
О твердь небес, залитую сияньем,
И из осколков целое собрать,
Чтобы на ту скалу взойти опять
И оглядеть с вершины наконец
Родной простор,
Как отчим. Как отец.
"Каторга"
На этих высоких мансардах домов этих оголодавших
Теперь, когда кровь мою знаешь, когда уже знаешь тело,
Взметни меня яростный ветер, как груду листьев опавших,
Развей меня в диком веселье, умчи в иные пределы.
Но умирая в пору преданья безумной надежде,
Я тверд, словно боль не ступала по этим улицам прежде.
С высокой мансарды, где плачут слезой горючей
цветы, я с тоскою вижу туманный верх Дурмитора.
Босой пастушок бесстрашно сбегает с отвесной кручи
И гулким, протяжным эхом его провожают горы.
Я на мансарде, а рядом – гранитных утесов громады,
Из чаши с водою святою нож разума к сердцу стремится,
И тронуло тленом познания, тело бессильно клонится….
С мансарды цветов бетонных срываются водопады.
Я цепенею, свечи моей слезное око,
на пепелище дробняцкой хибары тоскует.
Там, где твой лик незабвенный ночует и днюет
Край мой, громами повитый, твердыня борьбы одинокой.
*
Не верь, что ночь черна, и это неизменно
ибо так хотел Бог.
Не верь, что приговорен, и нет спасения,
не верь, что зелень трав лишь химия,
лишь дыхание ее.
Есть тут нечто и по твоей воле.
Не верь, что без хлеба и воздуха невозможно.
Знай, да – это так, но не верь.
Пусть это будет твоя малая заблуда,
которую не хочешь признавать.
Не верь, что Бог держит твари вместе,
да не разбрелись.
Поверь, да – это ты.
Не верь, что осень риходит только за летом,
а за осенью зима.
Поверь, что лето - зима, а зима – осень,
и сделай так, у тебя есть слово.
Не верь, что ночь черна, и это неизменно,
ибо так хотел Бог.
Есть тут нечто, что и по твоей воле.
Радован Караджич — боснийский серб, бывший сербский политик, бывший президент республики боснийских сербов, поэт, профессор психиатрии, обвиняемый Международным трибуналом по бывшей Югославии в военных преступлениях.
Прощайте навсегда, аорты Бога.
У нас отныне – разная дорога.
Последний шанс испачкаться в крови
Я с радостью на волю отпускаю.
По явкам, словно по следам любви,
Брожу – и горы взором задеваю.
Прощайте, террористы!
Мысль моя
За смыслом бытия летит нередко.
А свежей крови жаркая струя
Давно усопшего тревожит предка –
Милутина. Простым и кротким был он.
Как из первоистока, из могилы
Встаёт его любовь к живым ручьям,
Доверчиво впитавшим отсвет неба,
И к птичьим голосам, и к корке хлеба,
Которой он довольствовался сам.
И взгляд его, коснувшийся высот,
Потомков увлекая к небесам,
Меня преображает и зовёт.
Я не могу делить безумье ваше
И не желаю пить из вашей чаши!
Слепое исступление храня,
Стреляйте в сильных мира без меня.
Стервятники, как мерзок мне ваш пыл.
Мир изнемог без веры и без сил.
Клубится мрак распада, дикий мрак,
И дьяволы творят свой страшный брак.
Душа моя исполнена печали
За свет небес и за родные дали.
Прощайте же! Распалась грань миров,
И тщетно моё сердце встрепенулось,
Гудя, как шмель, над чередой веков:
История спиной к нам повернулась.
В кого ж стрелять? Эпоха зла и тьмы
Свой главный позвонок скрывает к ночи.
И снежный саван будущей зимы
Грядёт, как исполнение пророчеств…
*
Стоит надеть военные башмаки,
что словно свирепые псы,
крепки и мощны
ждут тебя на пороге,
тут же помимо воли своей,
ты снимешь ружье со стены
и отправишься в свой путь
по разбитой дороге
*
Я не делаю ничего.
Это дух себя самого
превращает в пепел.
И переворачивает,
И переиначивает,
хаос
в пульс ударяет.
И все замирает
*
Слушай,
сегодня ночью ты немного Бог,
оторопевшая природа тебя преобразила,
одним лишь только взглядом, без прикосновенья
воссоздана в тебе студеная суть вещей.
Образы извне перетекают в твою кровь.
Слушай,
сегодня ночью ты немного Бог,
всякая вещь требует у тебя свою долю,
мысль твоя рождена образами природы,
ты Бог, ты тот, от кого предметы взыскуют правды,
всякая вещь узнает свою частицу в тебе.
Так будь же тих и нем,
сегодня ночью ты немного Бог.
"Птица"
Птица – сама себе смерть
Птица несет на хвосте паутину краденого пространства
тащит всю округу на свой убогий обряд умиранья
с каждым взмахом жизнь стекает с ее крыла
Птица несет свой голос
чтоб он остался над гробом ее как пропасть
как пустота раскрашенная радостной синевой
чтобы обряд не был жалок чтобы он был обрядом
Стекает подземное небо в одну точку в одну воронку
одолевает движение краска пустоты
от ее полета зреют фрукты и прах
от ее взгляда прорастает в землю путь
Птица несет мысль
как умереть меж сердцем и разумом
как умереть навстречу такому же новому лету
как умереть навстречу новой упрямой траве
Птица несет крыло
чтоб крылом ты рассек ее голос
птица несет полет
несет слово свистящее как стрела
Птица – сама себе смерть
"Человек из пепла" (1988)
Умирает март и поп-арт
Смерть определила цель и взяла к ней старт,
Но живет человек,
который боится всего,
К нему весь мир повернулся спиной.
Смотри, затравленный человек,
Смотри, человек из пепла
Окунает свое сердце в чернила.
А вокруг все гибнет и все умирает.
Ответь мне, дьявол, мне не видно отсюда,
Не часть ли это некой великой правды?
*
Я изнемогаю,
как дымящаяся сигарета в невротичных губах,
пока меня ищут повсюду -
я жду в безумии зори
удачного шанса разом покинуть этот мир,
отказавшись от дивного соблазна,
от дивной возможности,
которую дает мне Спаситель –
бросить утреннюю бомбу
в одинокого человека
одним усилием
своего непредсказуемого воображения
*
Но почему срываюсь с кручи я?
Десятый век я предан бренным требам,
Повиснув меж землей небытия
И бесконечным небом.
Пусть замысел свой довершает Бог!
А мой удел, – прорвав тщету молчанья,
Оттачивать рога,
Словно пророк,
О твердь небес, залитую сияньем,
И из осколков целое собрать,
Чтобы на ту скалу взойти опять
И оглядеть с вершины наконец
Родной простор,
Как отчим. Как отец.
"Каторга"
На этих высоких мансардах домов этих оголодавших
Теперь, когда кровь мою знаешь, когда уже знаешь тело,
Взметни меня яростный ветер, как груду листьев опавших,
Развей меня в диком веселье, умчи в иные пределы.
Но умирая в пору преданья безумной надежде,
Я тверд, словно боль не ступала по этим улицам прежде.
С высокой мансарды, где плачут слезой горючей
цветы, я с тоскою вижу туманный верх Дурмитора.
Босой пастушок бесстрашно сбегает с отвесной кручи
И гулким, протяжным эхом его провожают горы.
Я на мансарде, а рядом – гранитных утесов громады,
Из чаши с водою святою нож разума к сердцу стремится,
И тронуло тленом познания, тело бессильно клонится….
С мансарды цветов бетонных срываются водопады.
Я цепенею, свечи моей слезное око,
на пепелище дробняцкой хибары тоскует.
Там, где твой лик незабвенный ночует и днюет
Край мой, громами повитый, твердыня борьбы одинокой.
*
Не верь, что ночь черна, и это неизменно
ибо так хотел Бог.
Не верь, что приговорен, и нет спасения,
не верь, что зелень трав лишь химия,
лишь дыхание ее.
Есть тут нечто и по твоей воле.
Не верь, что без хлеба и воздуха невозможно.
Знай, да – это так, но не верь.
Пусть это будет твоя малая заблуда,
которую не хочешь признавать.
Не верь, что Бог держит твари вместе,
да не разбрелись.
Поверь, да – это ты.
Не верь, что осень риходит только за летом,
а за осенью зима.
Поверь, что лето - зима, а зима – осень,
и сделай так, у тебя есть слово.
Не верь, что ночь черна, и это неизменно,
ибо так хотел Бог.
Есть тут нечто, что и по твоей воле.
Радован Караджич — боснийский серб, бывший сербский политик, бывший президент республики боснийских сербов, поэт, профессор психиатрии, обвиняемый Международным трибуналом по бывшей Югославии в военных преступлениях.