[Summer times]

[Dead Poets]

Думаю, зиме мало кто из нас обрадовался, так что предлагаю устроить небольшой челлендж:

В комментарии выкладывайте свои любимые стихи о лете (чем теплее, тем лучше)

---

снова вразброс

[Perfect Zero]

Злые духи

Я опять посылаю письмо и тихонько целую страницы
И, открыв Ваши злые духи, я вдыхаю их сладостный хмель.
И тогда мне так ясно видны эти черные тонкие птицы,
Что летят из флакона на юг, из флакона "Nuit de Noel".

Скоро будет весна. И Венеции юные скрипки
Распоют Вашу грусть, растанцуют тоску и печаль,
И тогда станут легче грехи и светлей голубые ошибки.
Ну жалейте весной поцелуев, когда зацветает миндаль.

Обо мне не грустите, мой друг. Я озябшая хмурая птица.
Мой хозяин - жестокий шарманщик - меня заставляет плясать.
Вынимая билетики счастья, я смотрю в несчастливые лица,
И под вечные стоны шарманки мне мучительно хочется спать.

Скоро будет весна. Солнце высушит мерзкую слякоть,
И в полях расцветут первоцветы, фиалки и сны...
Только нам до весны не допеть, только нам до весны не доплакать:
Мы с шарманкой измокли, устали и уже безнадежно больны.

Я опять посылаю письмо и тихонько целую страницы.
Не сердитеь за грусный конец и за слов моих горестых хмель.
Это все Ваши злые духи. Это черные мысли, как птицы,
Что летят из флакона на юг, из флакона "Nuit de Noel".

Александр Вертинский
1925, Берлин

Ветер

Душа моя затосковала ночью.

А я любил изорванную в клочья,
Исхлестанную ветром темноту
И звезды, брезжущие на лету
Над мокрыми сентябрьскими садами,
Как бабочки с незрячими глазами,
И на цыганской масленой реке
Шатучий мост, и женщину в платке,
Спадавшем с плеч над медленной водою,
И эти руки, как перед бедою.

И кажется, она была жива,
Жива, как прежде, но ее слова
Из влажных «Л» теперь не означали
Ни счастья, ни желании, ни печали,
И больше мысль не связывала их,
Как повелось на свете у живых.

Слова горели, как под ветром свечи,
И гасли, словно ей легло на плечи
Все горе всех времен. Мы рядом шли,
Но этой горькой, как полынь, земли
Она уже стопами не касалась
И мне живою больше не казалась.
Когда-то имя было у нее.
Сентябрьский ветер и ко мне в жилье
Врывается - то лязгает замками,
То волосы мне трогает руками.

Арсений Тарковский

Ты столько мне снилась

Ты столько мне снилась, что стала совсем нереальной.
Так осталось ли время, чтоб коснуться горячего тела, поцеловать эти губы, рождающие нежный голос?
Ты столько мне снилась, что давно мои руки привыкли
обнимать твою тень и, наверное, не подчинились бы очертаниям милого тела.
Если б то, что влечет неотступно меня столько дней, столько лет, обрело вдруг реальность, сам я стал бы, наверное, тенью.
Как весы эти зыбки!
Ты столько мне снилась, что, наверное, времени не осталось, чтоб проснуться, я сплю наяву, а вокруг лишь подобия жизни, любви и тебя, о единственная - не коснуться мне, знаю, лица твоего, твоих губ, хоть так просто коснуться первых встречных губ и лица.
Ты столько снилась мне, я столько ходил, разговаривал, спал с твоей тенью, что осталось мне только быть тенью в этом мире теней и по солнечным вечным часам твоей жизни бродить с упоеньем.

Робер Деснос

---

Продолжаем засилье русских...;)

[Lithael]

***

Снова осень проходит скверами,

Клены старые золотя,

Снова мне, ни во что не веруя,

По чужим проходить путям.

Снова мне, закусивши губы,

Без надежды чего-то ждать,

Притворяться веселым и грубым,

Плакать, биться и тосковать.

И опять, устав от тревоги,

Улыбаясь покорно: «Пусть»,

Принимать за свое дороги,

Тишь, туманы, тоску и грусть.

И опять, затворяя двери,

Понимая, что это ложь,

Хоть немножко,

Хоть капельку верить

В то, что где-нибудь ты живешь.

16 сентября 1936



Павел Коган.

---

[robert ross]

Засилье русских мостодонтов случилось, как я погляжу..) tsk-tsk..)

А я, пожалуй, вверну немного антивоенщины.

Типа, make love, not war.)



-

Joy Davidman

"Near Catalonia"



We have the sweet noise of the sea at our back

and before us the bitter shouting of the gun;

and the brass wing of aeroplanes and the sun

that walks about us burning. Here we wound

our feet on metal fragments of the bomb,

the sword unburied and the poisoned ground.

Here we stand; here we lie; here we must see

what we can find potent and good to set

between the Fascist and the deep blue sea.



If we had bricks that could make a wall we would use them,

but bricks will break under a cannonball;

if we had iron we would make a wall,

but iron rings and splinters at the bomb

and wings go across the sky and over a wall,

and if we made a barrier with our earth

they would murder the earth with Fascist poison,

and no one will give us iron for the wall.

We have only the bodies of men to put together,

the wincing flesh, the peeled white forking stick,

easily broken, easily made sick,

frightened of pain and spoiled by evil weather;

we have only the most brittle of all things the man

and the heart the most iron admirable thing of all,

and putting these together will make a wall.

---

Крест

[Lithael]

первое услыщанное мной стихотворение Гумилева



Так долго лгала мне за картою карта,

Что я уж не мог опьяниться вином.

Холодные звезды тревожного марта

Бледнели одна за другой за окном.



В холодном безумьи. в тревожном азарте

Я чувствовал, будто игра эта — сон.

«Весь банк — закричал — покрываю я в карте!»

И карта убита, и я побежден.



Я вышел на воздух. Рассветные тени

Бродили так нежно по нежным снегам.

Не помню я сам, как я пал на колени,

Мой крест золотой прижимая к губам.



— Стать вольным и чистым, как звездное небо,

Твой посох принять, о, Сестра Нищета,

Бродить по дорогам, выпрашивать хлеба,

Людей заклиная святыней креста! —



Мгновенье… и в зале веселой и шумной

Все стихли и встали испуганно с мест,

Когда я вошел, воспаленный, безумный,

И молча на карту поставил мой крест.

---

ИМЕЮЩИЙ В РУКАХ ЦВЕТЫ...

[Lithael]

Лесная узенькая тропка

Вела девчонку от людей.

Девчонка оглянулась робко,

И стало очень страшно ей.

Седые космы елей черных,

Сторожкий шорох за спиной,

И птичий крик, и сказок вздорных,

Теперь припомнившихся, рой.



К тому ж, пожалуй, слишком рано

Внушали ей и там и тут:

«Смотри, поймают хулиганы

И... платье новое порвут!»

А лес вокруг, теплом облитый,

Сверкает, птицами поет.

Сейчас придет мужик небритый

И схватит, легкую, ее.

Как птица пойманная в клетке,

Ее сердечишко стучит.



А между тем, раздвинув ветки,

Выходит он и впрямь небрит.

Как видно, шел он лесом долго,

Цепляя мокрые кусты.

В одной руке его — кошелка,

В другой руке его — цветы.

Тут лета яркие приметы,

Купальниц крупных желтизна.

И, как ни странно, встреча эта

Девчонке вовсе не страшна.

Среди дремучей темноты

Она почувствовала все же:

Имеющий в руках цветы

Плохого совершить не может.



Владимир Солоухин

---

А. Блок

[улитётечка]

И я опять затих у ног -

У ног давно и тайно милой,

Заносит вьюга на порог

Пожар метели белокрылой...



Но имя тонкое твое

Твердить мне дивно, больно, сладко...

И целовать твой шлейф украдкой,

Когда метель поет, поет...



В хмельной и злой своей темнице

Заночевало, сердце, ты,

И тихие твои ресницы

Смежили снежные цветы.



Как будто, на средине бега,

Я под метелью изнемог,

И предо мной возник из снега

Холодный, неживой цветок...



И с тайной грустью, с грустью нежной,

Как снег спадает с лепестка,

Живое имя Девы Снежной

Еще слетает с языка...



8 ноября 1907

---

2-й взнос

[Lithael]

Раскачивается вагон.

Длинный тоннель метро.

Читающий пассажир выклевывает по слову...

Мы пишем на злобу дня

и — на его добро.

Но больше, правда,— на злобу,

на злобу,

на злобу!..

Живем, озираясь вокруг.

Живем, друзей хороня.

Едем, не зная судьбы, и страшно проехать мимо.

Длинный тоннель метро.

Привычная злоба дня...

Ненависть проще любви.

Ненависть объяснима.



Роберт Рождественский

---

Мой первый взнос...

[Lithael]

Стекло.



В стране, где все необычайно,

Мы сплетены победной тайной.

Но в жизни нашей, не случайно,

Разъединяя нас, легло

Меж нами темное стекло.

Разбить стекла я не умею.

Молить о помощи не смею;

Приникнув к темному стеклу,

Смотрю в безрадужную мглу,

И страшен мне стеклянный холод...

Любовь, любовь! О дай мне молот,

Пусть ранят брызги, все равно,

Мы будем помнить лишь одно,

Что там, где все необычайно.

Не нашей волей, не случайно,

Мы сплетены последней тайной...



Услышит Бог. Кругом светло.

Он даст нам сил разбить стекло.



Зинаида Гиппиус

---

Райнер Мария Рильке

[улитётечка]

ЗНАМЯ



Надменный ветер, мучающий знамя,

в нейтральной синеве небес,

пока оно не изменит свой цвет,

как будто ветер намерен предложить его другим

народам

над крышами. Ветер без гражданства,

всемирный ветер, предлагающий союзы,

внушающий значащие жесты

ты, провоцирующий сменяющиеся движенья;

знамя не скрывает своей эмблемы,

но какая всеобщность молчит в его складках!

Какой же это горделивый миг,

мгновение, когда ветер

выступает за ту или иную страну: поддержал Францию

и вдруг постиг,

как хороши легендарные арфы зеленой Ирландии.



Ветер, всеобщий двойник,

картежник, подбрасывающий свой козырь,

и своим жестом, и своей анонимной улыбкой

напоминающий не знаю, какой лик

богини меняющейся.

---

[robert ross]

Обнять и плакать.



Д.Г.Лоуренс

(1885-1930)

Черепашка

Ты знаешь что такое быть рожденным в одиночестве

дитя черепахи



В первый день протискиваться сквозь скорлупу

миллиметр за миллиметром

еще не пробудившись

и от неудачи рухнуть обратно

полуживое

маленькое уязвимое полу-животное полу-горошина



Открыть свой крохотный птичий клюв - будто стальную дверь

которую никогда не открывали

Оторвать верхнюю часть клюва - ястреба от нижней

И вытянуть свою маленькую кожистую шею

И съесть впервые какой-то невзрачный клочок травы

в одиночестве маленькое насекомое

Крохотные яркие глаза

Медленное существо



Проглотить свой первый одинокий кусочек

И двинуться на медленный одинокий промысел

Твой яркий темный маленький глаз

Твой глаз - темная тревожная ночь



Под своей медленной медлительной крышкой крохотное дитя

Такое неукротимое

Никто не слышал чтобы ты жаловалось



Ты медленно вытаскиваешь свою голову из маленькой

Часовенки

И медленно тащишь себя вперед на своих четырехиглых лапках

Гребя медленно вперед -



Куда ты маленькая птица?



Скорее подобная барахтающемуся ребенку

Но неотвратимо ты осваиваешь мир



Касание солнца волнует тебя

Долгие века и надвигающиеся холода

Заставляют тебя остановиться чтобы зевнуть

Открывая непослушный рот

Вдруг клювоподобный и очень широкий - будто внезапно

открылся некий пинцет

Мягкий красный язык и твердые узкие десны

а затем клин твоего скалистого панциря закрывает

твое лицо дитя черепахи



Удивляешься ли ты миру когда медленно ворочаешь головой

под платом монашки

И смотришь лаконично черными глазами?

Или снова сон наваливается на тебя

Небытием?

Тебе так тяжело просыпаться



Способна ли ты изумиться?

Или только твоя неукротимая воля и гордость первой жизни

смотрят вокруг

и медленно толкают тебя против инерции

которая кажется непреодолимой?



Беспредельность неживого

И прекрасное излучение твоих таких крохотных глаз

Пришедшая на поединок



Все так крохотная птичка-ракушка

Но ты должна грести против этой громадной скалы неживого

Чья мощь неизмерима



Пришедший на поединок

Маленький Улисс предвестник

Не больше ногтя моего большого пальца

Счастливого пути



Все живое на твоих плечах

Ты отправляешься в путешествие маленький Титан

Под своим боевым панцирем



Вот глыба неживой Вселенной

и ты - медленно двигаешься один первопроходец

Каким пылким выглядит твое путешествие в тревожном свете солнца

Стоик атом Улисса

Вдруг стремительный безрассудный на высоко приподнятых

лапках



Безголосая маленькая птичка

Оставляя свою голову наполовину в храме

В неторопливом достоинстве своей бесконечной передышки



Одинокая без чувства одиночества

И от того в шесть раз более одинока

Наполняя свой маленький круглый дом посреди хаоса

медленной страстью продирания сквозь незапамятные века



Над садом земли

Маленькая птица

За краем всех вещей



Путешественник

с хвостиком загнутым немного на одну сторону



Вся жизнь на твоих плечах

Непобедимый предвестник.

---

[улитётечка]

О. Мандельштам



Вооруженный зреньем узких ос,

Сосущих ось земную, ось земную,

Я чую все, с чем свидеться пришлось,

И вспоминаю наизусть и всуе...



И не рисую я, и не пою,

И не вожу смычком черноголосым:

Я только в жизнь впиваюсь и люблю

Завидовать могучим, хитрым осам.



О, если б и меня когда-нибудь могло

Заставить, сон и смерть минуя,

Стрекало воздуха и летнее тепло

Услышать ось земную, ось земную...



8 февраля 1937

---

из любимого

[Perfect Zero]

Без общей тематики, просто три всем известных стихотворения.

Одиночество



Когда теряет равновесие

твое сознание усталое,

когда ступеньки этой лестницы

уходят из под ног,

как палуба,

когда плюет на человечество

твое ночное одиночество, --



ты можешь

размышлять о вечности

и сомневаться в непорочности

идей, гипотез, восприятия

произведения искусства,

и -- кстати -- самого зачатия

Мадонной сына Иисуса.



Но лучше поклоняться данности

с глубокими ее могилами,

которые потом,

за давностью,

покажутся такими милыми.

Да.

Лучше поклоняться данности

с короткими ее дорогами,

которые потом

до странности

покажутся тебе

широкими,

покажутся большими,

пыльными,

усеянными компромиссами,

покажутся большими крыльями,

покажутся большими птицами.



Да. Лучше поклонятся данности

с убогими ее мерилами,

которые потом до крайности,

послужат для тебя перилами

(хотя и не особо чистыми),

удерживающими в равновесии

твои хромающие истины

на этой выщербленной лестнице.



Иосиф Бродский, 1959.





Он мечтает о небесных шелках



Имей я неба вышитого шелк

Цвета златых лучей и серебра свеченья,

Туманно-голубой и темно-синий шелк

Из света, тьмы и сумеречной тени

У ног твоих его бы расстелил

Но я бедняк, и все что есть - мечты мои

К твоим ногам я постелил мои мечты

Ступай же осторожно,

по моим мечтам

ступаешь ты.



Уильям Батлер Йетс.





Свидание

Засыпет снег дороги,

Завалит скаты крыш.

Пойду размять я ноги:

За дверью ты стоишь.



Одна, в пальто осеннем,

Без шляпы, без калош,

Ты борешься с волненьем

И мокрый снег жуешь.



Деревья и ограды

Уходят вдаль, во мглу.

Одна средь снегопада

Стоишь ты на углу.



Течет вода с косынки

По рукаву в обшлаг,

И каплями росинки

Сверкают в волосах.



И прядью белокурой

Озарены: лицо,

Косынка, и фигура,

И это пальтецо.



Снег на ресницах влажен,

В твоих глазах тоска,

И весь твой облик слажен

Из одного куска.



Как будто бы железом,

Обмокнутым в сурьму,

Тебя вели нарезом

По сердцу моему.



И в нем навек засело

Смиренье этих черт,

И оттого нет дела,

Что свет жестокосерд.



И оттого двоится

Вся эта ночь в снегу,

И провести границы

Меж нас я не могу.



Но кто мы и откуда,

Когда от всех тех лет

Остались пересуды,

А нас на свете нет?



Борис Пастернак, 1949.

---

Опять на восток.

[imiria]

Чем мне близка китайская поэзия - так это неуловимостью, настроением, равномерно в каждом слове выверенном. Который день нахожу стихи, которые отразили бы мое состояние, и нахожу только в китайских. Да, это предубеждение и субъективность в высшей степени.



Вот еще одно.





Фань Чжон`янь (989-1052)



Су Му Чже



В яшмовых облаках небо, в желтой листве земля,

Ветром осенним зелёная дышит волна -

гребень её в нежной дымке морозной.

Горой отражённое, солнце садится, сливается с небом вода,

Бесчувственных трав бесчувственней более та,

что не обласкана солнышком осени поздней.

Тускнеет вокруг. И духам земли осенним туманом привычно томиться -

Разве же каждая ночь лёгким сном даст человеку забыться?..

О крышу резную луна оперлась - устала по небу бродить одиноко.

До утра вином разбавляю тоску, и горькие слёзы

глотаю в молчанье глубоком.



перевод china_cat (lj)

---

Пример современной китайской поэзии.

[imiria]

Ночь



Вот, опять чернолаковый вечер -

сигареты, музыка, пиво

звезда за звездою взбегают на небо,

что месяц ущербный бодает игриво



и тот еще город на горизонте, куда

фонари не впускают ночь

И та еще дружба, которой меня одарили -

всё разделю я с тобою - хочешь?

Одиночество, прочь!



потому я сниму паутину уныния -

веря,

тому, что хоть раз заночую с тобою

в черной ночи

и встречи в предверии



автор (lj)

перевод mirza (lj)



(upd. by Robert R.Ossian)

---

[улитётечка]

И снова три стихотворения. Снова разные. Только повод один и тот же – август.



Иосиф Александрович Бродский



Август



Маленькие города, где вам не скажут правду.

Да и зачем вам она, ведь всё равно - вчера.

Вязы шуршат за окном, поддакивая ландшафту,

известному только поезду. Где-то гудит пчела.



Сделав себе карьеру из перепутья, витязь

сам теперь светофор; плюс, впереди - река,

и разница между зеркалом, в которое вы глядитесь,

и теми, кто вас не помнит, тоже невелика.



Запертые в жару, ставни увиты сплетнею

или просто плющом, чтоб не попасть впросак.

Загорелый подросток, выбежавший в переднюю,

у вас отбирает будущее, стоя в одних трусах.



Поэтому долго смеркается. Вечер обычно отлит

в форму вокзальной площади, со статуей и т. п.,

где взгляд, в котором читается "Будь ты проклят",

прямо пропорционален отсутствующей толпе.



<январь 1996 г.>



* "Знамя". No. 4. 1996



Марина Ивановна Цветаева



Август – астры,

Август – звезды,

Август – грозди

Винограда и рябины

Ржавой – август!



Полновесным, благосклонным

Яблоком своим имперским,

Как дитя, играешь, август.

Как ладонью, гладишь сердце

Именем своим имперским:

Август! – Сердце!



Месяц поздних поцелуев,

Поздних роз и молний поздних!

Ливней звездных –

Август! – Месяц

Ливней звездных!



7 февраля 1917



Борис Леонидович Пастернак



Август

из стихотворений Юрия Живаго)



Как обещало, не обманывая,

Проникло солнце утром рано

Косою полосой шафрановою

От занавеси до дивана.



Оно покрыло жаркой охрою

Соседний лес, дома поселка,

Мою постель, подушку мокрую

И край стены за книжной полкой.



Я вспомнил, по какому поводу

Слегка увлажнена подушка.

Мне снилось, что ко мне на проводы

Шли по лесу вы друг за дружкой.



Вы шли толпою, врозь и парами,

Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня

Шестое августа по-старому,

Преображение Господне.



Обыкновенно свет без пламени

Исходит в этот день с Фавора,

И осень, ясная как знаменье,

К себе приковывает взоры.



И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,

Нагой, трепещущий ольшаник

В имбирно-красный лес кладбищенский,

Горевший, как печатный пряник.



С притихшими его вершинами

Соседствовало небо важно,

И голосами петушиными

Перекликалась даль протяжно.



В лесу казенной землемершею

Стояла смерть среди погоста,

Смотря в лицо мое умершее,

Чтоб вырыть яму мне по росту.



Был всеми ощутим физически

Спокойный голос чей-то рядом.

То прежний голос мой провидческий

Звучал, нетронутый распадом:



«Прощай, лазурь Преображенская

И золото второго Спаса,

Смягчи последней лаской женскою

Мне горечь рокового часа.



Прощайте, годы безвременщины.

Простимся, бездне унижений

Бросающая вызов женщина!

Я – поле твоего сраженья.



Прощай, размах крыла расправленный,

Полета вольное упорство,

И образ мира, в слове явленный,

И творчество, и чудотворство».

---

Леон Фелипе

[robert ross]

СЛОВНО ТЫ...



Эта жизнь моя -

камешек легкий,

словно ты. Словно ты,

перелетный,

словно ты,

попавший под ноги

сирота проезжей дороги;

словно ты,

певучий клубочек,

бубенец дорог и обочин;

словно ты,

что в день непогожий

затихал

в грязи бездорожий,

а потом

принимается снова

плакать искрами

в лад подковам;

словно ты,

пилигрим, пылинка,

никогда не мостивший рынка,

никогда не венчавший замка;

словно ты, неприметный камень,

неприглядный для светлых залов,

непригодный для смертных камер...

словно ты, искатель удачи,

вольный камешек,

прах бродячий...

словно ты, что рожден, быть может,

для пращи, пастухом несомой...

легкий камешек придорожный,

неприкаянный,

невесомый...



перевод А. Гелескула

---

[улитётечка]

Три польских стихотворения. Три автора. Стихи наверняка не самые знаменитые, хотя и из числа известных. Возможно, и не самые лучшие – de gustibus не спорят. Но сегодня будут эти. Я так решила.



Юлиан Тувим



Сказать тебе не смею…



Сказать тебе не смею,

как эта грусть безбрежна.

А день сегодня белый,

а день сегодня снежный…



Сказать тебе не смею,

как мне безмерно грустно:

Ведь ты едва ли знаешь,

что значит слово «грустно».



Едва ль тебе известно,

что значит «грусть безбрежна»,

А ничего не значит…

Кругом так тихо, снежно.



Тебя слова такие,

быть может, отдаляли,

А может, были близки…

Белы, беззвучны дали.



«Седьмая осень», 1922



пер. А. Ахматовой

читать в оригинале

Powiedzieć Ci nie mogę…



Powiedzieć Ci nie mogę,

jaki to żal bezbrzeżny:

Dzień dzisiaj taki biały

i taki bardzo śnieżny…



Powiedzieć Ci nie mogę,

jak mi ogromnie smutno:

Ale Ty pewno nie wiesz,

co znaczy słowo “smutno”.



Ach, pewno nie wiesz także,

co znaczy “żal bezbrzeżny”,

To nic… to nic nie znaczy…

Dzień taki cichy, śnieżny.



To takie moje słowa,

co Ciebie mi zabrały…

A może i przyniosły...

Dzień cichy dzisiaj, biały.



“Siodma jesień”, 1922.



Тувим Ю. Мой город – Лодзь. СПб, 2004. С. 18 – 19.





Тадеуш Ружевич



Новое стихотворение



К.В.



Просыпается сын

что ты делаешь

спрашивает



Я

я ничего не делаю

отвечаю



и слышу в себе нудный голос

кто-то придет

сотрет нас

с поверхности земли

болтающую языком плесень



я закрываю от него

пустое лицо

я поправляю

новое

ненужное стихотворение



1965



пер. Алексея Давтяна

читать в оригинале

Nowy wiersz



K.W.



Budzi się syn

co ty robisz

pyta



Ja

ja nic nie robię

odpowiadam



i słyszę w sobie nudny głos

ktoś przyjdzie

zetrze was

z powierzchni ziemi

gadającą pleśń



zakrywam przed nim

pustą twarz

poprawiam

nowy

niepotrzebny wiersz



1965



Ружевич Т. БЕЗ и другие стихи. СПб, 2002. С. 54 – 55.



Вислава Шимборска



Вьетнам



Женщина, как твое имя? – Не знаю.

Когда и где родилась? – Не знаю.

Зачем ты вырыла эту нору? – Не знаю.

Давно ли в ней прячешься? – Не знаю.

Зачем укусила меня за палец? – Не знаю.

Ты знаешь, что мы тебя не обидим? – Не знаю.

А ты на чьей стороне? – Я не знаю.

Сейчас война, нужно знать. – Я не знаю.

Твоя деревня цела? – Я не знаю.

А это твои дети? – Да.



пер. Анатолия Нехая

читать в оригинале

Wietnam



Kobieto, jak się nazywasz? – Nie wiem.

Kiedy się urodziłaś, skąd pochodzisz? – Nie wiem.

Dlaczego wykopałaś sobie norę w ziemi? – Nie wiem.

Odkąd się tu ukrywasz? – Nie wiem.

Czemu ugryzłaś mnie w serdeczny palec? – Nie wiem.

Czy wiesz, że nie zrobimy ci nic złego? – Nie wiem.

Po czyjej jesteś stronie? – Nie wiem.

Teraz jest wojna, musisz wybrać. – Nie wiem.

Czy twoja wieś jeszcze istnieje? – Nie wiem.

Czy to są twoje dzieci? – Tak.



Шимборска В. Женский портрет. Гатчина, 2000. С. 58 – 59.

---

Хуан Рамон Хименес

[улитётечка]

Конечный путь



...И я уйду. А птица будет петь,

как пела,

и будет сад, и дерево в саду,

и мой колодец белый.



На склоне дня, прозрачен и спокоен,

замрет закат, и вспомнят про меня

колокола окрестных колоколен.



С годами будет улица иной;

кого любил я, тех уже не станет,

и в сад мой за беленою стеной,

тоскуя, только тень моя заглянет.



И я уйду; один - без никого,

без вечеров, без утренней капели

и белого колодца моего...



А птицы будут петь и петь, как пели.



(пер. А. Гелескула, должно быть, хотя я точно не знаю)

---

[robert ross]

Что может помнить пламя? Если оно помнит немного меньше необходимого, оно гаснет; если помнит немного больше необходимого, тоже гаснет. Если бы только оно могло научить нас, пока горит, как правильно помнить.



Джордж Сеферис. Моряк Стратис описывает человека